«Я обязан той власти...»

Олег Грушко, “Вгору”
Для нескольких поколений жителей Херсонской области фамилия дважды Героя Социалистического труда, Героя Украины Дмитрия Моторного не нуждается в комментариях. Этот человек, без преувеличения, на протяжении десятков лет является гордостью Херсонщины. И сейчас Дмитрий Константинович в строю. Возглавляет сельскохозяйственный кооператив “Заря”. Сегодня на страницах газеты он рассказывает о делах минувших дней и о проблемах сегодняшнего дня.
– Дмитрий Константинович! За время работы с кем из высоких лиц государства приходилось встречаться?
– Первая встреча была с Петром Шелестом, но тогда он уже не был первым секретарем компартии Украины. После его снятия Петра Ефимовича отправили директором крупного авиастроительного завода. В отпуске Шелест заехал в Херсонскую область. Тогда первым секретарем обкома партии был Антон Кочубей. Это сейчас, когда человек лишается своего кресла, к нему все поворачиваются спиной. Тогда же большинство оставались порядочными людьми. Бывший секретарь посмотрел наш колхоз, мы тогда вовсю строились, и озадачил меня: “Почему я тебя не знаю?”. А что я мог ответить, наверху же решают, кого показывать первым лицам.
– С его преемником Владимиром Щербицким тоже виделись?
– Неоднократно. Первый раз, когда он приехал к нам, Владимир Васильевич внимательно осмотрел некоторые подразделения колхоза, постоянно беседовал с людьми. На обратном пути в город Щербицкий задал вопрос – какая семья? Отвечаю и тут же получаю предложение идти заместителем министра сельского хозяйства, с перспективой на министра через несколько лет.
– Согласились?
– Отказался! Чтобы занять такую должность, надо быть подготовленным как практически, так и теоретически. Надо знать климатические зоны, почвы и другие данные по регионам Украины. К этой должности надо идти постепенно, проходя все должностные ступеньки и набираясь опыта. Это сейчас, будучи политиком, можно сесть в кресло министра, даже не имея профильного образования, а потом менять министерства, как карты в колоде. А тогда к этому подход был серьезный! Я не был готов к такой должности, хоть высшее образование и было за плечами. Карьеристом тоже никогда не был. В общем, отказался. Из Киева потом мне звонит ответственное за кадровый резерв лицо и шумит в телефонную трубку: “ Как ты мог Первому отказать! Ты знаешь, что теперь твою папку мы на полку кладем, с которой никогда уже возьмем!”. Рассмеялся и пообещал этому товарищу за перенос моего личного дела несколько бутылок отличного коньяка.
– А с руководством Советского Союза приходилось общаться?
– Я был депутатом 25 съезда КПСС и членом ревизионной комиссии. Так что лидеров страны видел воочию. На 27 съезде был уже членом ЦК. Там уже общаться приходилось часто не только с Егором Лигачевым, Николаем Рыжковым, но и с самим Михаилом Горбачевым. Пришлось как-то выступать на пленуме по сельскому хозяйству. Выступления тогда готовились заранее и согласовывались по три дня – сначала в Херсоне, потом Киеве, а затем и в Москве. Положил я завизированный доклад в карман, вышел на трибуну и своими словами: “Постановления № такие-то, кроме вреда, работникам сельского хозяйства ничего не принесут!”. Выступи я так лет пять назад, то наверное, не только из партии и с должности председателя полетел, но и срок бы получил!. Но время уже было другое.
– С какими предложениями выступали?
– Помню, на политбюро ЦК КПСС меня заслушивали. Я перед этим прочел биографии всех 11 членов, заседавших там, и выяснил, что 8 человек начинали свою деятельность в селе. Я про эту арифметику и вспомнил, когда начал выступление. Михаил Горбачев тут же отреагировал: “Посчитал же!”. Поднял тему по пенсиям бывших колхозников. Люди проработали всю свою жизнь, а получают по 12 рублей! Поднял вопрос о хлебе. Продаем за 16 копеек буханку, и мальчишки ею в футбол начинают гонять. Предложил поднять стоимость хлеба до рубля, с одновременным поднятием зарплаты. Последнее, может, и неправильным кажется для кого-то, но я знаю цену хлебу с малолетства. В 1944 году село, где я жил с родителями, освободили наши войска. Полевые военкоматы забрали всех мужиков призывного возраста, и моих сверстников, кому исполнилось 17 лет, 1926 года рождения. Немного их потом вернулось домой. Мне тогда еще не было необходимых лет, и я остался дома. В восстановленном совхозе в селе Балтазаровка Чаплинского района отремонтировали грузовик, и меня без прав и опыта вождения посадили на “полуторку”. Пришлось на ней ездить и днем, и ночью. Тогда лозунг “Все для фронта, все для победы!” был не просто словами. И в 1947 я получил свою первую и самую высшую награду – медаль “За доблестный труд в Великой Отечественной Войне”.
– А чем закончилось ваше выступление на политбюро?
– Продолжением на пленуме, который состоялся на следующий день. Меня вызвали из зала в кулуары, и Егор Лигачев заявляет: то, что ты вчера говорил на политбюро, сегодня повторишь. Объявили меня, а Горбачев тут же фразу в зал обронил: “Из-за херсонского угла…!”. Что он хотел сказать, я так и не понял, но шок у нашего первого секретаря обкома, который сидел со мной рядом, наступил моментально. Тогда не только фраза, но и взгляд высокого чина говорил многое. Вышел я на сцену и начал говорить о проблемах: о том, что техника, прошедшая ремонт в “Сельхозтехнике”, опять требует ремонта, и мы сами стали решать эту проблему. Позже Михаил Горбачев, посетив наш колхоз, сказал:“Берите пример с колхоза им. Кирова. Сегодня это уникум нашей экономики. Херсонцы сами справляются с проблемами и без кредитов!”. То ли решил поддержать, то ли стыдно стало за “херсонский угол”?
– А где учиться пришлось?
– Благодаря моей маме. Она мне постоянно говорила идти учиться. Я перед войной 6 классов закончил. Потом оккупация, немцы образование не жаловали. Потом работать пришлось. Председатель сельсовета взял табель, выставил оценки, поставил печать и пошел я в Херсон, на приемную комиссию в судомеханический техникум. Там приняли без экзаменов, но и без стипендии. Прошло 7 лет, как я сидел за партой. Пришлось вспоминать школьные годы. Шел на базар, покупал учебники и сидел ночами. Тогда голодно было, но экзамены второго семестра я сдал без единой тройки. После окончания техникума, который я закончил с красным дипломом, пошел работать на судозавод. Сначала помощником, потом мастером. Дали комнату в коммуналке на четыре семьи. Вроде и не скучно жили, но мама, всю жизнь прожившая в селе, на втором этаже в четырех стенах стала чахнуть. Тут как раз в 1953 году сентябрьский пленум партии под лозунгом: “Инженеры и техники на село”. Я пошел в обком, где мне дали направление в машинно- тракторную мастерскую в 200 км от Херсона, в село Ушкалка в Верхнерогачикском районе. Тогда техника была в МТС, а колхозы арендовали у них трактора и комбайны. Дали хорошие подъемные и зарплату. Выделили отремонтированный небольшой домик - мазанку и зажили мы там. Мама тогда и ожила. Рядом рыбколхоз, рыбу тогда не считали, такое изобилие ее было. Рыбаки в наши мастерские постоянно приходили с просьбой сделать что-то, а мы к ним в гости – за рыбой.
– На одном из фото вы выступаете вместе с самодеятельным коллективом на сцене?
– С детства мечтал быть композитором и сочинять песни. Сначала научился играть на балалайке. Потом освоил гармошку. В 1947 году правительство объявило денежную реформу. Денег не густо, а на полках в сельпо пусто. Взял отец все деньги и купил баян. Тут я и развернулся. На слух прослушаю песню, запомню слова, а потом под них музыку сочиняю. Я в Херсоне ходил в вечернее музыкальное училище, но после первого курса пришлось уйти. Преподавательница тогда очень упрашивала остаться, но отец к тому времени уже сильно болел.
Зато я развернулся в Ушкалке. Организовал самодеятельность, танцы по вечерам, и сам – первый баянист на селе. Там и нашел свою половину на всю оставшуюся жизнь – дорогую Анну Ивановну. А музыкой до сих пор увлекаюсь. Вот “Гимн героев” – музыку и стихи написал.
– Как вы оказались в Чернобаевке?
– В Херсонское управление МТС поступило указание о направлении на учебу в институт работников МТС, имеющих среднее образование. Обучали в Мелитополе по 2-х годичной сокращенной программе. После окончания предложили выпускникам идти в колхоз, но желающих не было. Тогда колхозники были как крепостные: паспортов не было, а без них далеко не уедешь. За работу – галочка за трудодень. Правда, к нашему окончанию ВУЗа ситуация поменялась, но тем не менее все старались в МТС податься или совхоз. Мне захотелось поработать рядом с городом, и кадровики предложили Чернобаевку, в колхоз пойти. И в феврале 1963 года я связал свою жизнь с этим селом. И с тех пор держусь трубы!
– ?????
– Это мой отец всегда говорил. Держись трубы, возле нее всегда рабочий коллектив, значит, не пропадешь. Народ всегда поможет! И соблюдай три заповеди. Не бреши! Не кради! Не будь лодырем! Я всю жизнь следовал его заветам. Когда встречусь с отцом, скажу ему большое спасибо!
– Вы верите в Бога?
– Мои папа и мама были верующими людьми и пели в церкви на клиросе. Голоса были у них завораживающие. Все село сходилось послушать, что в церкви они пели, что дома. Поэтому я во все времена по-особому относился к этой теме. У меня всегда были прекрасные отношения с настоятелем Чернобаевского храма отцом Николаем.
– Сейчас по-разному оценивают советскую экономику, а Вам когда было легче работать?
– Конечно, во времена советской власти. Тогда можно было планировать, тогда был хозрасчет. А что можно сейчас планировать, когда нет цены на продукцию, на электричество, топливо? Сегодня с утра дизтопливо 8 гривень. К 11 часам 8 грн. 10 копеек. Если заливаешь 20 литров – незаметно для кошелька, а если в хозяйстве у нас 70 тракторов? Как можно что-то рассчитывать? Ту же материальную заинтересованность для работников. Для примера в советское время мы с одного гектара получали 1000 рублей ЧИСТОГО ДОХОДА!! Рентабельность в зерноводстве составляла 95%, в животноводстве свыше 100%!
– А сегодня?
– А сегодня новый закон приняли, запрещающий старые схемы работы, а новые схемы не то, что не отработаны, даже не приняты. В итоге имеем то, что имеем!
– В советское время было подобное?
– При Никите Хрущеве решили крупный рогатый скот забрать в колхоз. Мол, не надо колхознику на подворье коровы, он должен в театр по вечерам ходить и культурно развиваться. В итоге народ в селе полуголодный был.
– Когда золотое время было для колхозников?
– При Брежневе! Он поднял закупочные цены на нашу продукцию. И тогда на селе пошла работа. Мы построили элеватор, консервный цех, мелиоративную систему и многое другое. Начали возводить объекты соцкульбыта: дом культуры, школу на 1200 человек, детсад, музыкальную школу, стадион, мемориал погибшим в Великой Отечественной войне односельчанам.
– Президенты Украины и премьер - министры помогали?
– О Ющенко и говорить не хочу! Премьер Виктор Янукович в 2003 году был у нас в гостях. Мы ему показывали озимые. А нам на тот момент два вагона селитры завод не отгружает, хотя мы все оплатили. То ли откат хотели, то ли еще какая-то причина. В общем, надоело мне эта вся вагонная канитель, и напрямую обращаюсь к Премьеру, так мол и так, Виктор Федорович. Тут же на грозные очи был представлен министр сельского хозяйства, и через два дня вагоны были уже у нас. И благодаря премьерской помощи мы получили 55 центнеров с гектара, а если бы не он, то урожай был в два раза меньше.
– Чем занимаетесь в свободное время?
– Интересное понятие – свободное время. Мой отец насчет него говорил в третьей своей заповеди. Всегда есть, чем заняться, и дома тоже. К себе домой ни электрика, ни слесаря-сантехника не вызываю. Делаю текущий ремонт сам. Есть небольшой токарный станок, так что необходимое вытачиваю собственными руками. И вечером после работы зарядка – 24 упражнения. Ежедневно. Растяжку делаю на тренажере. Пользуюсь народными средствами при недомогании, но не злоупотребляю.
– Самый прекрасный момент в жизни и наоборот?
– Самый прекрасный, когда маму привез из духоты и тесноты городской квартиры в село, и она сразу выздоровела. А наоборот… хватало разных жизненных ситуаций, чего их вспоминать.
– У вас есть мечта?
– Хотелось бы видеть детей и внуков радостными и счастливыми. И не только своих!!!

PS. За годы работы журналистом мне приходилось общаться с людьми, занимающими различные высокие должности, и удивить меня чем-либо практически невозможно. Но здесь я был поражен, когда Дмитрий Константинович, накинув пальто, вышел из конторы на морозный ветер и пошел провожать меня к самой машине.